Дмитрий Головёнкин - Последняя сессия [СИ]

Он хмыкнул, немного постоял возле двери, а потом вошёл внутрь. В нос ударил тяжёлый запах сигарет и спирта. Первым, кого он увидел, была Лена, развалившаяся на диване. Она была сильно пьяна. А рядом с ней лежал какой-то парень, которого Саша даже не знал (видимо кто-то из параллельной группы). Он обнимал Лену за талию и целовал её в шею, а та даже не думала сопротивляться, а лишь закатила глаза.

Саша так и застыл на пороге. Это было как удар ножом в спину. Просто пустота. Вы представляете, как может рухнуть окружающий вас в мир в одно мгновение? В этот момент мир вокруг Саши рухнул. Это не было обидой, не было ревностью. Это было как будто картинку перед глазами, состоящую из множества маленьких частей, как пазл, резко уронили и она рассыпалась. И не осталось ничего.

Лишь глубоко в груди где-то сильно кололо.

Подойти и что-то сказать? А что? Что он может ей сказать? Сказать, как она могла так поступить? Зачем она разбила его любовь?

Глупо. Она всё равно ничего сейчас не понимает. Она же встельку пьяна.

Но зачем??? Зачем она так сделала?

Всё это вертелось в голове Саши, с грохотом ударяясь об стенки. К горлу подступил комок. Это пришла обида, злость, ненависть. Это воспалилось то самое Я, которое живёт в нас. Наше ЭГО. Она, раненное обманом, пыталось выбраться наружу, закричать, ударить, унизить.

Но для чего? Не лучше ли просто уйти? Развернуться и уйти. Остаться выше этого. Эти мысли потихоньку толкали Я назад. Но оно, разражённое, с большой неохотой уходило.

Саша с трудом сдержал слёзы. Он закрыл глаза, чтобы не видеть всех этих людей, которые смеялись, не замечая его. Чтобы не видеть лицо Лены с закрытыми газами, отдавшееся хмельному наслаждению. Чтобы не видеть её приоткрытых губ, с которых слетали слабые стоны. Эти губы, которые видел лишь он, проводя с ней ночи.

Он сжал задрожавшие губы. Ноги сами развернули его и он вышел из комнаты, не закрыв за собой дверь. ЭГО было побеждено.

— Сань, погоди! Я с тобой, — окликнул его голос. Этот голос раздался словно под водой. Вокруг была лишь тишина, созданная состоянием отрешения, и вдруг этот голос. Он медленно обернулся и увидел Мишку-Стероида. — Сашка, погодь!

— Чего тебе??? — грубо кинул Шурик, отвернувшись.

— Саш….. -Стероид запнулся. — Ну… Ты не расстраивайся особо… Я просто не стал лезть в чужие дела… Все отдыхают…

— Хватит…..

— Ну… я хочу сказать, что я не поддерживаю её… просто…. - виновато проговорил Миша.

— Тс-с-с! — Шурик поднял вверх палец. Его всего трясло. — Ни слова, ладно?…

— Я…

— Ни слова! — перебил он Мишу.

А потом он решительно зашагал к выходу.

Стероид проводил его тяжёлым взглядом. Вздохнул и побрёл в другую сторону.

Саша шёл по знакомой тропинке через лес, как раз в том месте, где на него совсем недавно налетел Антон. В душе была пустота. Он просто шёл. Всё равно куда. Просто он знал, что его ждут на озере, а может уже и не ждут… всё равно. Он просто шёл вперёд. Лишь бы не оставаться в пансионате.

Забрав из холодильника две бутылки водки, он одну затолкал в карман куртки, а вторую откупорил, твёрдо настроенный на то, чтобы напиться. И он шёл, периодически прикладываясь прямо к горлышку бутылки.

Проходя мимо лагеря "воинов", со стороны которого доносились песни, голоса и запах жареного мяса, готовящегося на углях, Саша невольно засмотрелся на шумную гурьбу толкинистов, с наслаждением проводящую время.

Он подумал о том, что, как всё-таки хорошо не думать ни о чём плохом и неприятном, не подвергаться жизненным стрессам, которые повседневность постоянно побрасывает в наши и без того не слишком солнечные дни, а вот так вот простенько расслабиться, отдохнуть, позабыть про все напасти и посидеть в кругу людей, схожих с тобой интересами и жизненными ценностями. Просто отключиться от этого мира, посидеть, потягивая вино, поболтать о пустяках и насладиться жаром яркого пламени костра, бережно ласкающего небольшие поленца.

Так он постоял немного, наблюдая за людьми, которые были видны сквозь деревья. Потом сделал большой глоток из бутылки и вновь зашагал в темноту.

Он дошёл до того места, где деревья расступаются, открывая взору полотно железной дороги. Рельсы всё так же отражали лунный свет. Высоко в небе светила Луна. Её свет падал на отполированные за многие годы проходящими поездами рельсы и равномерно растекался по ним, исчезая вместе с ними в темноте. По-прежнему вдалеке горели зелёные точки светофоров. И было абсолютно тихо: ни шороха, ни треска, ни пения сверчков. Ничего, кроме тишины, которую, казалось, можно было даже увидеть, пощупать — настолько она была плотной и живой.

Саша стоял один посреди всего этого мистического великолепия и наслаждался. Он только сейчас почувствовал какую-то легкость и невесомость. Он был неотъемлемой частью всего этого. Мозги его затуманились алкоголем.

От переизбытка чувств Шурик выругался. Он сплюнул, достал из кармана горсть жаренных семечек и начал их грызть, уставившись взглядом куда-то вдаль.

Спустя несколько минут тишину нарушил далёкий гул, нарастающий с каждым мигом. Это шёл скорый поезд. Свет его фонаря уже начал появляться из-за поворота, освещая блестящие рельсы.

Сам не понимая зачем, Саша нагнулся и поднял с земли несколько увесистых булыжников, что лежали между шпалами, и положил их на пути. Так они вместе с друзьями в детстве хулиганили, вспомнил он. Подкладывали на пути камешки или монетки, а потом ждали в засаде когда поедет поезд. А когда он проходил, они толпой бежали к рельсам, чтобы посмотреть, что осталось от того, что там лежало.

От воспоминаний он улыбнулся. Потом Саша отбежал всторону и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Вот состав на полном ходу выскочил из-за поворота и с грохотом промчался мимо того места, где затаился Саша. Послышался скрежещущий звук и из-под громыхающих колёс со скоростью пули вылетели камни, высекая снопы искр. Один, самый крупный, пролетел прямо над головой Саши и с хрустом протаранил растущие неподалёку кусты.

Через несколько секунд поезд скрылся вдали и лишь отдалённый гул выдавал его совсем недавнее присутствие. А Саша мысленно поблагодарил бога за то, что легко отделался за свою глупую выходку и булыжник не снёс ему голову.

Снова стало тихо. Но вдруг, в кустах, куда полетел камень, что-то заворочалось и заросли заходили ходуном. В ночном лесу раздался рык.

Саша, как стоял, так и застыл. Руки, в одной из которых была горсть семечек, а во второй начатая бутылка водки, непроизвольно разжались и зёрна посыпались на землю, а бутылка со звоном разбилась о землю.